Красивая женщина не может быть глупой, потому что умная женщина никогда не позволит себе быть некрасивой.



Новый год веселый праздник. Чем ближе каникулы, тем смешней становятся люди вокруг. Вроде взрослые мальчишки, а бегают по двору и играют в снежки. Смех, снежинки и блестящие кристалики растаевшего снега в волосах. Елки, которые профессора наряжают в Большом Зале, запах хвои в коридорах, подарки которые ребята заворачивают в шелестящую обертку. И настроение такое...словно ожидание какого-то чуда.
Нарцисса нелюбила холод. Она его ненавидела. Едва какой-нибудь сквозняк, девушка хмурила бровки, и, если это происходило в кругу родных, капризно просила убрать ветер. А потому для нее Новый год был связан прежде всего с холодом, а не с подарками и всеобщим весельем. Нет, получать подарки Нарси любила. Но поскольку она была капризной особой, она любила получать красивые подарки. А еще девушка любила заключенные в шар снежинки. Порабащенный холод, - так она всегда их звала. Она любила и могла часами смотреть, как эти снежинки кружаться и падают. Смотреть разумеется в тепле.
Единственное, что мирило Нарциссу с холодом Нового года это был бал. Бал не дома, а именно в Хогвартсе. Наверное именно поэтому девушка неизменно приежала домой после него.
Для нее бал всегда начинался со своего рода ритуала-приготовления к нему. Задолго до самого бала девушка выбирала платье, оно обязательно должно было подчеркивать все ее достоинства. А поскольку у Нарциссы были исключительно достоинства, выбор платья всегда затягивался. Но в один прекрасный момент она находила именно то, что искала.
В этом году девушка выбрала платье холодного белого цвета. Почти перед самым балом мать прислала ей маску к нему и накидку ручной работы. Спасибо, мама. Ты знаешь, чем угодить своей дочери, - улыбнулась Цисси, рассматривая накидку на плечи. Белый бархат, оттороченный мехом. То, что нужно было мисс Блэк для завершения образа.
Волосы девушка подняла наверх, заколов бриллиантовой заколкой. Благо, Блэки могли позволить себе такую роскошь. Нарцисса оставила лишь один локон, она спускался на грудь девушки и сверкал платиновой белизной.
На безымянный палец правой руки девушка одела одно единственное колечко. Оно смотрелось простенько, но настоящий бриллиант говорил в пользу этого кольца.
Макияж был легким. Нарцисса почти не пользовалась косметикой, ей этого не требовалось. Она лишь нанесла немного белых теней и подкрасила едва губы.
Последний взгляд на себя в зеркало и, надев маску, девушка вышла в гостинную.
- Снежная королева...- шепот откуда-то справо от нее. Да, Нарцисса умела приковывать к себе взгляды. Аккуратные шаги по направлению к своему кавалеру. Для юной Блэк не было важно с кем она пойдет на бал. Ее кавалер не должн был даже пытаться затмить ее саму. Наверное, именно потому Цисси неизменно старалась пойти на бал с Регулусом или Северусом. Один ее брат, другой лучший друг. Два человека, которые были близки для девушки. В этом году она выбрала Регулуса. Не смотря на то, что Северус заканчивал в этом году школу. Просто Северус в последнее время стал очень скрытным и угрюмым. А юной слизеринке хотелось веселья. Потому она и договорилась с братом, что он сопровождает ее до Зала, а там каждый угоден делать все, что душа пожелает.
В этом году Зал был украшен как-то по особенному. Огромные елки искрились и сверкали. Сосульки завораживали своей холодностью, а свечи светили как-то приглушенно, создавая неяркий свет. Который сулил загадку и тайну.
Нарцисса и Регулус вошли в Зал. И вновь традиционные десять минут, после которых единственный танец с братом и они свободны поступать по своему усмотрению.
Еще два танца с капитаном команды Райвенкло и с сокурсником слизеринцем, и девушка отошла в сторону, отклонив следующее приглашение с холодной вежливой улыбкой. Взгляд пробежал по толпе, выхватывая знакомые силуэты.

Многогранная снежинка плавно опускается на вытянутую руку. Черный шелк ткани оттеняет каждый орнамент зимней красавицы. Холод кожи надолго задерживает ее перед собой. Прежде, чем ослепительно-белое, ни на что не похожее произведение искусства рук самой природы начинает медленно исчезать. Тает, тает, тает...
Пока на перчатках не остается обычная, немного мутная капля воды.
Юноша крепко сжимает пальцы в кулак и протяжно выдыхает нагретый кислород вверх, навстречу небу.

Зима. Декабрь. Бал.
Вот такими тремя словами он мог описать то самое шикарное и пышное празднество, которое устроили в Большом зале учителя и ученики. Была слышна мелодичная музыка, кокетливый смех девиц в шикарных платьях, был слышен стук невысоких, устойчивых каблуков сильного пола.
Стоя на небольшом, пустом участке возле центрального входа замка Хогвартс, Антонин сквозь сомкнутые веки смотрел на мрачные тучи, что проплывали над головой массивными фигурами и скрывались за остроконечными шпилями школы. На лицо мерно падал снег, щекотал губы быстрым, холодным поцелуем и умирал от жара человеческой кожи.
Это был последний бал. Его последний бал, после которого он будет обязан забыть всё, что копил и хранил в памяти долгие годы. Он забудет детские ссоры между факультетами. Забудет нелепые стычки, отдающие дешевым пафосом и желанием как можно быстрее вырасти. Забудет редкие перемирия за бутылкой огневиски в выручай-комнате, когда Гриффиндор и Слизерин жали друг другу руки и дружески ударяли по плечам. Забудет лица. Голоса. Улыбки. Но что было самым страшным — ему придется забыть себя. Порой сентиментального, порой сочувствующего, понимающего. Того, кому просто приходилось держать марку «стального, непоколебимого характера», держать статус рода. И будущего, который этот род приписал ему еще с рождения.

Выдох переходит в хриплый стон, а рука в перчатке прижимается к глазам. Ноги ослабли,и молодой человек падает на колени в снег.
Но он просто не мог... Не имел права сожалеть о том, что случится через несколько часов. Свой крест он так же выбирал самостоятельно, и, посему, никого и никогда не смог бы винить. Мир таков, каким мы сделали его сами, и это только твой выбор — быть пешкой под руководством короля-деспота или встать от него по правую или левую руку в должности полководца.
Рука обвисает плетью и оставляет на снегу причудливый, неровный отпечаток ладони. Пальцы сжимают меж собой снег, преобразуя его в тонкие, холодные полосы. Склоненная набок голова, будто бы впервые и с интересом изучающая это действие.
Вот обычные снежинки уже превратились в своеобразный стебель, рядом — два длинных лепестка, несколько шипов по длинне ножки.
Со слабой тенью улыбки Антонин достал из внутреннего кармана утепленной мантии волшебную палочку, закручивая по спирали воздух вокруг нее.
- Nix Firmitas, - Сорвалось с побелевших от холода губ, и снег стал твердым, как камень, образуя лепесток за лепестком вокруг стебля будущего цветка.
Прошла как будто целая вечность наедине с самим собой. Слизеринец поднялся на ноги, отряхивая успевший осыпать его спину снег небрежным движением руки в сторону. Последний взгляд на расчищающееся от туч небо. Кажется, какая-то особо яркая звезда подмигнула именно ему. Усмешка, и уверенные, скользящие шаги в сторону главного входа. Большой и указательный пальцы левой руки осторожно покручивали стебель ледяной розы.

Стоило дверям, ведущим в Большой зал распахнуться, как на него повеяли тысячи ароматов: по-праздничному накрытый фуршетный стол; холодные, сладкие, терпкие, восточные... таке разные запахи парфюма, исходящие от каждой шеи и ключицы; запах еловых ветвей; парафина... Втянув в себя праздничную атмосферу, Долохов остановился возле свободного места у стола сокурсников, одарил их незадачливым, молчаливым кивком и отбросил на стул зимнюю мантию, из которой предварительно извлек темно-зеленую, уходящую в черный маску-половину на верхнюю часть лица.
С волос по-прежнему продолжали скатываться редкие капли еще когда-то снега, а температура тела никак не хотела возвращаться, оставляя своего хозяина пребывать в легком мандраже. Пусть он никогда и не отличался температурой, выше 36ти градусов, пусть его руки всегда были болезненно-холодными... Сейчас это было совершенно по-другому. По-особенному. Холодно.
Маска закрепилась на лице одним ловким движением, пока слизеринец лавировал между танцующими парами и стоящими чуть поодаль студентами. Будто бы заранее зная или чувствуя того, к кому он шел, Антонин еще несколько мгновений старательно обходил учеников и вскоре замер на месте, не сдержав тень улыбки, которая так по-собственнически заползла на губы и едва ли потянула их уголки вверх.

Девушка стояла рядом с остальными, но радикально от них отличалась. Как благородное вино на столе с прочими напитками. Белое платье струилось по телу и играло в переливе свечей. Белая шаль скрывала плечи. Голова повернута в противоположную от него сторону. Руки прижаты к корпусу, но достаточно свободны и расслаблены. Когда он приблизился ближе к той, к кому шел, в цвете ее маски он уже не сомневался. Белая.
- Si consente pizzico voi? (Ты позволишь украсть тебя?) - Послышался голос уже около Нарциссы. Учтивый кивок и открытый взгляд. Приглашающий жест руки, в которой играла своими снежными лепестками нетающая, ледяная роза.
Так похожи.. — В мыслях проносится фраза, и одному лишь Долохову было известно, кто напоминал ему его же творение. Она или же он сам.

Грустная сказка